"Наташа Ростова - уродина", "Пьер Безухов чересчур сексапилен" - очередная экранизация русской классики иностранцами уже вызвала у российских зрителей вполне ожидаемую волну критики. Оценить новую киноверсию "Войны и мира" мы попросили бывшего обозревателя "АиФ-Томск", а ныне - аспиранта филологического факультета ТГУ Ирину Боровко, чья будущая диссертация связана с творчеством Толстого и его западных современников.
"Дворянка не бегала бы босой!"
- Специалисты, как правило, очень критично относятся к любой попытке перенести классику на экран: вот и сейчас некоторые наши профессора выключали телевизор, едва увидев босую Наташу Ростову, выбегающую на крыльцо встречать гостей. Дворянка, по их мнению, никогда бы так не поступила, даже принимая во внимание всю непосредственность Наташиного характера. А вот мне европейская экранизация романа показалась крайне интересной именно с профессиональной точки зрения, поскольку отражает одно коренное отличие европейской и русской литературы.
Некоторые из российских зрителей уже уловили, что новая "Война и мир" очень сильно напоминает экранизации иностранных романов - например, знаменитую картину "Унесенные ветром" (на что "напросились" сами создатели фильма благодаря эпизоду подготовки Наташи к балу: в книге горничная подшивает ей юбку, а в фильме по-американски затягивает корсет). А мне телевизионная "Война и мир" напомнила менее известную английскую экранизацию романа Джейн Остен "Гордость и предубеждение" с Колином Фертом в главной роли. Кажется, даже музыкальное сопровождение здесь схоже. Откуда эти ассоциации? Да просто румынский режиссер снял "Войну и мир" по шаблону классического европейского романа, в котором есть четкий сюжет, влюбленные молодые герои, препятствия на их пути и обязательный свадебный хэппи-энд.
Грубо говоря, уже за одно это Лев Толстой оторвал бы голову создателям фильма: ведь после написания "Войны и мира" он несколько раз разъяснял читателям и критикам, что новая книга - "не роман" именно в таком общепринятом смысле и что вообще вся история русской литературы - это "отступление от европейской формы". Но что поделать! Европейцы и спустя полтора века воспринимают "Войну и мир", прежде всего, как гениальный рассказ о непростом пути молодых русских дворян к созданию счастливых семейных союзов, роман о любви, измене, разлуках и встречах. А война и философские вопросы служат лишь дополнением, ярким фоном для изображения любовных историй. Собственно говоря, так же построено большинство иностранных экранизаций русской классики - и блестящий американский "Доктор Живаго", и провальный русско-итальянский "Тихий Дон".
На дуб времени нет
Именно поэтому критиковать новую экранизацию "Войну и мир" как-то даже не поднимается рука. Тянет только пожалеть европейцев с их узким шаблонным мышлением. Причем проявляется оно не только в непонимании масштабности толстовского романа, но и в интерпретации сюжета и характеров. Многим моим знакомым фильм понравился именно потому, что в нем практически не искажен сюжет книги. Действительно, создатели киноверсии почти ничего не "выбросили" из "Войны и мира". Зато кое-что добавили, и это "кое-что" тоже наводит на мысль о том, что европейцам трудно понять всю глубину толстовских образов. Самый яркий тому пример: Анатоль Курагин в фильме соблазняет Наташу якобы для того, чтобы отомстить Андрею Болконскому, женившему его на простолюдинке. А ведь у Толстого Анатоль "приволокнулся" за Наташей только потому, что у него возникло такое желание, а к чему это приведет - он не знал, "как никогда не знал, что выйдет из каждого его поступка".
Вообще, чем больше всего страдает новая экранизация - так это полным отсутствием психологического изображения характеров. Бросается в глаза, что даже внешне герои чрезвычайно похожи: Пьер - на князя Андрея, жена Болконского Лиза - на княжну Марью. Действие фильма течет размеренно, без столь характерных для Толстого кризисов, перепадов, кульминаций. Такое ощущение, что режиссер все время куда-то торопится: у князя Андрея почти нет времени, чтобы поразмышлять о "встрече" с дубом, у Наташи - полюбоваться лунной ночью в Отрадном, а Пьер, глазами которого у Толстого изображается Бородино, в киноверсии почти не видел битвы. Хотя режиссер и сценарист тщательно следуют за сюжетом "Войны и мира", они, кажется, не всегда понимают, зачем Толстому понадобились то или иное событие или герой. Когда безликий мужик, сидящий с Пьером в плену, назвал свое имя - Платон Каратаев, я чуть не расхохоталась. Создателям фильма он совершенно не нужен, и жизненно важных для Пьера разговоров этот "Каратаев" с ним не ведет, но теперь, что называется, "не подкопаешься": в фильме и этот образ отражен.
Толстого перестаешь бояться
Тем не менее новый фильм по роману Толстого оставил у меня в целом положительное впечатление. Во-первых, потому, что в споре, как известно, рождается истина: интерпретация "Войны и мира" европейцами может показаться неправильной, но она заставляет задуматься. Ведь, положа руку на сердце, и мы, русские, воспринимаем роман Толстого по некому шаблону - так, как написано в школьном учебнике. Иностранцы мыслят гораздо свободнее - в этом я убедилась, побывав на международной конференции в музее-усадьбе Толстого "Ясная Поляна". Американцы, канадцы, японцы сегодня находят в произведениях русского классика такие смыслы, какие, пожалуй, никогда бы не пришли в голову нам, русским исследователям. Киноискусство - это, конечно, не наука, но и оно помогает избавиться от литературных предубеждений. Меня, например, озадачил образ Николая Ростова в исполнении русского артиста Николая Исаева, показалась любопытной интерпретация Элен (хотя отсутствие хрестоматийных голых плеч режет глаз).
Во-вторых, современная экранизация хороша именно тем, что она "осовременивает" классику в положительном смысле этого слова. Фильм, который снят по последнему слову киноиндустрии, "освежает" сам роман, переносит его из "седой древности" в нашу жизнь. Толстого перестаешь бояться. И Толстого хочется перечитать. И если такое желание возникнет не только у французов, которые после демонстрации новой картины смели с полок последнее издание "Войны и мира", но и у нас, - значит, фильм Роберта Дорнхельма свою задачу выполнил.
Долой сленг!