"Ахтунг. Ахтунг. В небе Покрышкин" - сколько раз эту фразу смаковали советские литераторы и историки, пишущие плакатные патриотические биографии известного советского аса Второй мировой, выходившие многотысячными тиражами. Как приятно было нежиться в лучах былой победы и убеждать молодое поколение в превосходстве советской авиации над Люфтваффе. Да и не только авиации. Вообще всего - от политического строя до вооружения. Но вот наступила Перестройка, затем грянул Рынок, и полки магазинов запестрели автобиографиями иного рода...
Первая волна - новые герои
Еще ребенком, загоревшись авиацией, я с жадностью впитывал всю попадавшуюся мне из книг информацию об отважных летчиках, управляемых ими крылатых машинах. И произведения, описывающие ушедшую войну, занимали в моей домашней библиотечке первое место. Чего стоила только "Повесть о настоящем человеке". Но, к сожалению, информации, в том числе технической, конкретики в них было немного. Зато патриотизма и идеологии - хоть отбавляй. И если фразы типа: "до последней капли крови", "коварный враг", "немецко-фашистские захватчики" в детстве давали свой воспитательный эффект, то с возрастом он стал улетучиваться. Как, впрочем, и тяга к истории военной авиации, да и вообще истории ушедшей войны.
Но где-то в глубине души огонек интереса все равно тлел. И справедливость восторжествовала. Удовлетворить его позволил целый вал постперестроечной переводной литературы, захлестнувший томские магазины.
Можно назвать его условно первой волной "правды о войне". Значительную роль в ней играли воспоминания наших тогдашних врагов, солдат и офицеров Вермахта, Кригсмарине, Люфтваффе, написанные и опубликованные на Западе, кстати, еще в шестидесятых годах, но добравшиеся до нас только сейчас. В них та самая конкретика, фактаж и жуткая правда о войне, так долго скрываемая советскими историками и литераторами. Только с другой стороны. Что вдвойне ценнее.
Выясняется, что все гораздо сложнее и запутаннее, чем подавалось раньше. Что свои "Маресьевы" были не только у нас, но и у немцев, англичан. И социалистический строй здесь ни при чем. Существовали, оказывается, и другие герои - танкисты, подводники, пехотинцы. Как и сотни тысяч наших земляков, воевавших против Советского Союза.
Страна узнала фамилии Дугласа Бадэра, Ганса Руделя, Эриха Хартманна, Вольфганга Люта, Михаэля Виттманна, Бронислава Каминского. Выплыла нелицеприятная правда о начальном этапе войны, о "немецких казаках", "восточных легионах", "Локотской республике" и многом, многом другом. Дошло до нас, наконец, что и эсэсовцы эсэсовцам - рознь. Что сама-то Вторая мировая так называется не зря. И шла не только между СССР и Германией. Были и другие театры военных действий.
Один - ноль. Не в нашу пользу
Впрочем, все в этом мире относительно. В том числе и правда, информация, повернуть которые возможно в разные стороны. Как никому другому сей тезис хорошо известен журналистам, идеологам. Можно сделать это специально. А иногда процесс развивается сам по себе.
Исходя из новых книжных реалий. На фоне безбожно устаревших еще советских воспоминаний о войне, густо замешанных на воспитательно-идеологической пропаганде, давно сданных в макулатуру, многим жаждущим информации стало казаться, что противник действительно был круче нас. И победили мы его лишь числом, забросали пушечным мясом. Этому способствовал и традиционный для многих из немецких воспоминаний, заморачивающий голову героическо - помпезный стиль повествования.
Идеология была не только у нас. Не говоря уже об откровенных поделках, написанных в годы "холодной войны". Вроде известной книги двух западных авторов Толивера и Констебля "Лучший ас Второй мировой".
Действительно, какие тут Кожедуб и Покрышкин с их 62 и 59 победами в воздухе соответственно? Если тот самый "лучший ас Второй мировой" Эрих Хартманн сбил, по его признаниям, 352 самолета противника. И почти все на Восточном фронте. Что тут наш Маринеско и герои подводники-балтийцы, и рядом не стоявшие по показателям пущенного на дно тоннажа кораблей с "героям Атлантики"- "морскими волками" Кригсмарине"? Но объективны ли эти цифры в отрыве от контекста? Неужели, действительно, только костями и кровью? Нет. И сама жизнь внесла справедливые коррективы в информацию, представленную читателям.
Один - один
Первая пена сошла. С началом 21 столетия полки томских магазинов пополнились новой военно - исторической литературой, составляющей вторую волну "правды о войне". Это исследования современных отечественных историков, раскрывающие природу жонглирования цифрами, доказывающие неверность однозначных оценок. И, самое главное - бесценные, невыхолощенные сегодняшние воспоминания уже наших ветеранов о самой страшной в истории человечества бойне. Вообще, без всякой идеологии. Та самая "правда-матка", в которой война - это, прежде всего, совершенно нормальный врожденный страх за свою жизнь, грязь, кровь, блевотина. И в то же время молодость, дружба, любовь. Говоря сегодняшним языком - экстрим, глобальный экстрим. За это спасибо Артему Драбкину с его легендарной серией книг под незатейливыми и однотипными названиями "Я дрался на..... "истребителе", "ИЛ-2", "Т- 34", "с асами Люфтваффе". Юрию Мухину, Геннадию Дрожжину с их серией "Асы и пропаганда" и другим. И пускай ветеранские воспоминания, может быть, с литературной точки зрения никуда не годятся - правда искупает все.
Слишком долго нас кормили лозунгами. Вот только если немецкие воспоминания написаны в то время, когда уцелевшие враги были еще, что называется, в соку, а некоторые из них, вроде неугомонного Ганса - Ульриха Руделя, грозили нам кулаком, то, к сожалению, откровения многих настоящих советских героев, уже ушедших из жизни после войны, мы не узнаем никогда. Поздно. Надежда лишь на современных независимых историков, глаза которых не зашорены идеологией.
А нужна ли правда?
И здесь, нужно признать, тоже все не просто и однозначно. Об этом говорит масса появившихся недавно скандальных книг, таких как "Оккупация" Бориса Соколова, "Вторая мировая война: вырванные страницы" Сергея Веревкина. С другой стороны, в спорах рождается истина.
Появилось и еще одно интересное направление: которое можно озаглавить как "новая беллетристика о войне". Например, ее ярким представителем явился вышедший недавно роман Евгения Полищука "Ахтунг. Ахтунг. В небе Покрышкин". Это не прямая автобиография известного летчика, как можно было бы ожидать в советское время. И не строго историческое исследование его подвигов. Это именно роман о нем - живом, неоднозначном человеке. Асе - лидере, педагоге, любящем муже. Что-то вроде сегодняшней "Повести о настоящем человеке", но без идеологической шелухи. Возможно, за такой литературой будущее. Ведь только влезая полностью в шкуру, душу таких людей, понимаешь, что есть война.
И еще одно грустное наблюдение. Наступившее новое время, принесшее только пока еще начавшую открываться литературную правду о войне, показывает, что массово особо интересоваться ей теперь некому. Советское поколение, воспитанное на Маресьевых и Матросовых, взрослеет, уходит. Ему уже не до истории. А молодым, поклоняющимся другим ценностям, по барабану, что Хартманн, что "Крюгер" с "Клинским". Какая разница. Как говорится, все это было давно и неправда.