Недавние сообщения
из города атомщиков Северска разбудили в Томске, казалось, навсегда уснувшие после закрытия последнего из четырех северских реакторов атомные фобии - навязчивые страхи. Дело в том, что на площадке градообразующего предприятия Северска, Сибирском химическом комбинате, решено разместить опытно-демонстрационный энергокомплекс в составе реакторной установки на быстрых нейтронах с пристанционным ядерным топливным циклом. Естественно, эта новость неоднозначно воспринята томичами.
Об этой ситуации мы говорим с инженером-ядерщиком, кандидатом технических наук, заместителем директора Физико-технического института Томского политехнического университета Дмитрием Демянюком.
"Город белозубых людей"
- Дмитрий Георгиевич, чем вы, как специалист, можете успокоить томичей?
- Наверное, в первую очередь... собственным примером. В детстве и юности я жил в городе, который всем своим существованием был обязан реактору на быстрых нейтронах. Это город Шевченко на полуострове Мангышлак. Жизнь там в принципе была невозможна, потому что на полуострове не было пресной воды (его называли "мертвая земля"). Сколько не бурили - натыкались либо на нефть, либо на сероводородные источники.
С постройкой реактора на быстрых нейтронах проблема разрешилась. Он действовал в данном случае как бытовой кипятильник, на одном из его контуров происходило выпаривание морской воды, поступавшей по трубопроводу из Каспия. Пар после охлаждения превращался в дистиллированную воду, в которую добавлялись витамины и другие полезные ингредиенты. Причем кроме воды реактор позволил получать дешевую электро-
энергию и тепло.
Город Шевченко после этого стал лауреатом Европейской премии "За создание условий для жизни людей в экстремальных условиях". Его называли в Советском Союзе городом людей с белыми зубами - настолько чистой и полезной была здесь вода, что она не вызывала отложения зубных камней и кариеса.
Реактор проработал около тридцати лет, и когда его начали разбирать, как положено в атомной энергетике "до зеленой площадки", то убедились в надежности всех его систем. Он мог бы работать еще лет десять, но в СССР было железное правило выводить установку из эксплуатации, когда подошел проектный срок действия.
Нет плутония -
нет опасности
- А сейчас в России реакторы на быстрых нейтронах работают?
- Да, есть такой реактор на Белоярской атомной электростанции, но, конечно, куда более совершенный, чем тот, что был в Шевченко. Маленькие прототипы таких реакторов работали на подводных лодках. Вообще Россия преуспела в создании реакторов на быстрых нейтронах больше других стран. У них несколько важных достоинств.
Во-первых, на них невозможно получить плутоний оружейной кондиции для создания бомбы. Сегодня это главная задача мирового сообщества - уменьшение угрозы создания оружия массового уничтожения. Такой реактор можно продавать, не опасаясь создания в странах - покупателях ядерного оружия.
Так что реактор на быстрых нейтронах - стимул для развития Северска, всего региона, а не повод для паники.
Во-вторых, предвосхищая вопрос по Чернобылю, который вы, думаю, заготовили, - по своим свойствам быстрые реакторы имеют высокий уровень, называемый у атомщиков во всем мире уровнем внутренне присущей безопасности. И человек, как бы ни старался, не сможет вызвать какой-либо аварии на таком реакторе даже... если захочет. Поэтому томичам нечего бояться.
- У меня действительно есть вопрос по Чернобылю. Вы будущих инженеров-атомщиков учите на примере той трагедии? Или, поскольку сейчас новое поколение реакторов, это не актуально? И на примере аварии японской АЭС Фукусима учите?
- Конечно. Но это разные аварии, и я начну с японской станции.
Во-первых, реактор Фукусимы был очень старый, его должны были вывести из эксплуатации через семь-восемь дней, персонал уже шарики цветные заготовил для торжественного момента. А тут - цунами.
Во-вторых, барьер для возможной океанской волны у них был восемь метров высотой, а цунами оказался... десятиметровый. Но и тогда можно было не допустить критического развития ситуации. Специалисты российского Института безопасного развития атомной энергетики предложили помощь, но гордые японские инженеры отказались и упустили время.
То есть эта авария произошла из-за ошибочной оценки техногенных факторов и неправильных инженерных решений. В Чернобыле причиной катастрофы стал человеческий фактор, и те нарушения, которые там были допущены, отмечены посекундно.
"Поколение потомственных физиков"
- Это вы образно - посекундно?
- В буквальном смысле. На атомных станциях ведутся так называемые "бортовые журналы", как на кораблях. И в них каждое действие инженерного персонала фиксируется. У нас есть копии этих журналов, и из них следует, что в основе Чернобыльской трагедии - человеческий фактор.
- А кто они - будущие атомщики? В последние время столько слов сказано о том, что немного выпускников выбирают физику на ЕГЭ...
- Случайно поступивших в наш институт, тех, кто с высокими балами ЕГЭ пришли и только после первых лекций задумались: "куда же я попал", не больше десяти процентов. Впрочем, и среди них многие скоро понимают, что "попали" правильно. Остальные - либо выпускники, с которыми мы занимаемся в атомных центрах, либо в профильных школах.
Слава Богу, подрастает поколение потомственных физиков. Их родители, понимая, что профессия атомщиков безопасна, что дети будут работать в тепле и чистоте, сразу получат работу с неплохой зарплатой, дают им верные советы. У нас практически сохранилась советская система распределения - на нем сидят представители ректората, представители атомных предприятий.
- То есть аналог бывшей госкомиссии?
- Абсолютно. Выпускникам предлагают выбрать, где выше зарплата, где предоставляется жилье, где существует статус "молодого специалиста" и.т.д. У нас и сегодня в институте вся доска объявлений заполнена предложениями работы предприятий атомной отрасли. Она сейчас в России быстро развивается, и мы пока не можем удовлетворить ее потребности.
Игорь Семин: "Радиацией очень удобно пугать население"