Нынешний год объявлен Годом истории. На телевидении один за другим идут сериалы, посвященные выдающимся личностям минувшего века. Последний из них, собравший наиболее значительную аудиторию, - о маршале Жукове.
До этого был сериал о Фурцевой, повтор телефильмов о Брежневе, Хрущеве. Нынешняя неделя также открылась ностальгическим сериалом "Московский дворик"... А недавно в Томск прибыла команда снимать фильм о старце Федоре Кузьмиче. Случайность ли это, заданность ли в связи с Годом истории, или нечто большее - об этом мы спросили нашего гостя - доктора исторических наук, заведующего кафедрой новой, новейшей истории и международных отношений Томского государственного университета Владимира Румянцева.
"Задача с петровских времен"
- Боюсь, вы нашли не слишком внимательного телезрителя. Телевизор по вечерам у нас в семье включают редко. Последний телефильм о Великой Отечественной войне, который я видел, и он меня восхитил, - о Сталинградской битве. Он документальный, сделан интерактивно, с великолепным компьютерным моделированием сражений в трехмерном изображении.... Ну а по существу вашего вопроса, считаю, скорее можно говорить о повышенном внимании к отдельным периодам нашей истории. Большинство телефильмов так или иначе посвящены предвоенным, военным или послевоенным годам.
Объяснить это можно тем, что тема войны, или точнее - тема Победы - сейчас является едва ли ни единственной, по которой в обществе наблюдается относительное согласие. К тому же, еще на слуху ажиотаж в связи с интернет-голосованием в проекте "Имя России". Думаю, что и тот проект, и названные вами сериалы свидетельствуют о стремлении власти, вырабатывая новую государственную идеологию, найти опору в прошлом, какие-то аналоги, показать связь своей политики с корнями политики России.
В принципе в России, особенно в области внешней политики, всегда ощущалась преемственность, независимо от того, кто находился у власти - цари, большевики, коммунисты или демократы. Цели, интересы внешней политики остаются неизменными.
- Несмотря на смену поколений и эпох? В чем же эта неизменность?
- Например, в том, или, точнее, исходя из того, что Россия так и не решила одну из главных стратегических задач - создание мощного океанского флота, который бы мог действовать на просторах океана, не будучи замкнутым во внутренних морях. Это необходимо для страны, претендующей на статус великой державы, которая, по определению британского историка Питера Кальвокоресси, может считаться таковой, если способна действовать в любой точке земного шара. Россия пытается решить эту задачу с петровских времен, когда началось строительство флота. Но с началом двадцатого века наш большой флот был уничтожен: сначала Цусима, потом три
войны. Перед Второй мировой началось строительство флота, но времени не хватило. О том, что эта задача по-прежнему на повестке дня, говорит история российско-сирийских отношений, стремление сохранить нашу военно-морскую базу в Тартусе.
Кроме морских у России много земных проблем. Например, Кавказ. Те, кто требует его отделения по меньшей мере недальновидны. Исторически российские власти всегда рассматривали Кавказ как свою геополитическую опору, лишившись которой страна опасно теряет равновесие. Ведь у нее в двадцатом веке уже не стало двух других геополитических опор - Порт-Артура на Дальнем Востоке и Прибалтики. Потеря Кавказа, как считают многие эксперты, приведет к серьезному ослаблению России и усилению влияния на ее границах Турции, Ирана, США.
Интерес "на повестку дня"
- Вот еще один любопытный факт интереса к истории. Во Франции, правда, небольшим тиражом издано Житие святого старца Федора Томского, которого молва и ряд исследователей считают царем Александром I, ушедшим "в народ". Вы, бывая в Европе, чувствуете интерес к России, ее истории?
- Всплеск интереса к истории иногда случается "на повестку дня". Когда под Смоленском разбился самолет с польской делегацией, летевшей на мероприятия, связанные с трагедией Катыни, сразу же возник интерес в обеих странах и к данному факту, и вообще к российско-польским отношениям. Возможно, во Франции интерес к легенде об Александре I связан также с громкой датой - двухсотлетием с начала вторжения армии Наполеона в Россию. Но в целом сегодня в Европе больше заняты своими проблемами. Такого интереса к России, который был в эпоху перестройки, сегодня нет.
Да я думаю, нас это не особенно должно тревожить. Нам бы со своими проблемами разобраться. И, между прочим, лучшим подарком ученым в Год истории было бы открытие архивов - многие документы, особенно пятидесятых - шестидесятых годов, мы не можем получить. Я по роду своей специализации работаю в основном в английских и американских архивах. Там скорость поднятия документа в среднем сорок минут. Можно фотографировать, сканировать, ксерокопировать. У нас в архиве внешней политики России позволено только карандашиком делать пометки в тетради. Это сильно осложняет работу историков.
"Оказалось, раскачать можно"
- Что вы думаете о нынешнем протестном движении? Как историк вы прогнозировали его?
- Когда год назад начались бурные события, названные "арабской весной", никто этого не предвидел. Мои студенты спрашивали меня, возможно такое выступление молодежи в России, и я отвечал, что такое у нас невозможно, во-первых, у нас разные условия жизни, менталитет, во-вторых, наша молодежь политически индифферентна, ее трудно раскачать. Оказалось, раскачать можно. Если вы хотите знать, как я к этому отношусь, то считаю, что такие протестные движения нужны, чтобы власть понимала, в какую сторону нужно корректировать внутреннюю политику.
На Западе иногда бывает достаточно компании в прессе, чтобы власть начала смотреть, что не так, что нужно менять. В России, опыт показывает, власть начинает реагировать только на внешние проявления протеста. В то же время считаю, что недопустимо призывать, как это однажды прозвучало, "идти на Кремль". В России нельзя звать к топору. Мы народ крайностей - у нас уж если любят, то до самоотречения, если ненавидят, то готовы все снести, включая страну свою родную.
- Как вы думаете, протесты затихнут после выборов президента?
- Многое зависит от того, удастся ли оппозиции найти яркого, харизматичного лидера. Сейчас я такой фигуры не вижу. То, что происходит сейчас, напоминает ситуацию февральской революции прошлого века, когда антибольшевистские центры грызлись между собой и лидера не было.
- Как вы полагаете, история по-прежнему сохраняет свою роль "учителя жизни"? Изменилась ли ее функция в наши дни?
- Мне больше нравится продолжение этой пословицы знаменитым нашим историком Василием Ключевским - "история никого ничему не учит. Она только беспощадно наказывает за невыученные уроки". Трагедия российской истории заключается в неумении или нежелании властей извлекать уроки из прошлого. Это серьезная проблема, что в момент принятия ключевых решений мало кто из политиков учитывает исторический фон. А без этого все режимы обречены многократно наступать на одни и те же "грабли".
Модельная правда войны