Годовщина трагедии в Беслане, теракты в Чечне и соседней Ингушетии натолкнули нас на мысль поинтересоваться, как живут чеченцы, бежавшие с начала войны, в центре приюта переселенцев, который обосновался в бывшем Доме отдыха в Богашево. Остался ли там кто? Что делают, если война давно закончилась, почему не едут домой?
Волшебное слово "статус"
-В начале августа в богашевском Центре временного проживания вынужденных переселенцев находилось 58 человек, - пояснил мне директор этого учреждения Василий Новиков. - Сегодня осталось только три семьи, одна русская, две чеченские, многодетные, у Ибрагимовых шесть детей, у Абдрашитовых -пять. Остальные семьи вернулись на историческую родину.
Центр существует с 1994 года, я начал работать в нем с 2000 года и за время 37 семей обеспечены квартирами, безвозмездными субсидиями, получили компенсацию за утраченное имущество. Шестеро одиноких стариков направлены в Дома престарелых, устроились там, не жалуются. Между прочим, одной из русских женщин, которая вначале отказывалась ехать в Дом престарелых, я напророчил судьбу: "Езжайте, Вера, - говорю, - Бог даст, там еще мужа себе найдете". И, представьте, недавно звонит, приглашает на свадьбу...
Спасительное пристанище
...Богашевский центр разместился в двух убогих корпусах общежитского типа. Однако для людей, потерявших все и в первую очередь крышу над головой, они стали спасительным, теплым берегом, обретенным после ужасов войны, бомбежки. В центре давали кров, и еду - из расчета 15 рублей на человека в день.Неплохо, если учесть, что чеченские семьи большие - в одной, например, было 12 человек (мать с одиннадцатью детьми) - и питание выдавалось продуктами, сразу на три дня. (Сначала, организовали столовую, но потом по просьбе беженцев стали выдавать продукты). Большинство дверей в здании были закрыты, за некоторыми слышались голоса, но дверь на стук не открывали. Встретиться удалось только с Зиной Ясинской и с супругами Ибрагимовыми.
Ясинские - мать, две дочери, сын - попали в томский центр, изрядно помыкавшись по миру - Украина, Чечня, Алтайский центр переселенцев, Томск. Все эти мытарства пришлись на детство Зины, что, конечно, ничего хорошего ей не дало. Будучи еще несовершеннолетней, девушка в этом году сама стала мамой. Про отца ребенка предпочитает не говорить, в центре известно, что это какой - то заезжий парень, из числа мигрантов, который где-то скрывается.
Ясинские имеют статус вынужденных переселенцев, но ничего полезного из него извлечь не смогли. Может потому, что Любовь Александровна Ясинская - человек больной, инвалид, детей некому было защитить и направить по жизни. Зине даже ребенка сначала не отдавали в роддоме - боялись, что психика нарушена, все же роды в таком юном возрасте тяжелое испытание. Но молодая мама настояла, да и в центре убедились, что она адекватна - сейчас ребенок с Зиной.
Словом, ее история -типичная для немалого числа тех, по которым больно ударил распад Союза, война в Чечне.
"Пока не готов вернуться"
Семья Ибрагимовых в Томский центр попала в далеком уже 2000 году. На мой вопрос - почему уехали из Чечни, ведь не русские же, которых оттуда беспощадно гнали, глава семьи, Асланбек резонно ответил: "Там весь мир один на всех был, везде стреляли, никто не разбирал, кто ты такой - ни русские самолеты, ни Басаев. Нам деваться некуда было, бежали в Ингушетию, потом нас в Томск направили". Понять его можно - какой родитель не стремится спасти детей в войну.
Все же спрашиваю: "А сейчас почему не возвращаетесь? Жизнь в республике, вроде, налаживается..." "Я пока не готов вернуться, - говорит Асланбек, - у меня шестеро детей, нас там никто не ждет. Я бы хотел обосноваться здесь, найти работу. Но статуса беженца нет. Отказали на том основании, что мы являемся временно перемещенными лицами в результате антитерористической операции.Дают каждые три месяца разрешение на проживание, какую работу с такой бумажкой найдешь?!
- Статус вынужденных переселенцев, - объясняет Новиков, - давал приличные льготы: проживание в центре, питание, получение субсидий и т.д. - вплоть до получения квартиры на территории области за счет государства. Ибрагимовы должны были по закону, в течение полугода определиться - где дальше планируют жить, обратиться в суд, чтобы им дали статус вынужденных переселенцев. Но они это время упустили. И сейчас им вряд ли кто статус даст. Но их никто не выгоняет. Попросили дополнительно комнату для занятий детей - мы выделили.
Им намекнули, что русским лучше уйти
В заключение "счастливые" истории двух русских семей, которым в свое время дал приют Центр временного содержания вынужденных переселенцев. Ирина Ефимова девять лет назад уехала с сыном из Узбекистана, продав квартиру за копейки. Какое -то время нигде не могла устроится на работу, хотя и имела российское гражданство, случались дни, когда не на что было купить хлеб, сахар, картошку. Выручала подруга, соседи на съемной квартире (из центра пришлось уйти, по просьбе руководства - из Чечни ехало много народа, там шли тяжелые бои). Пять лет Ирина стояла на очереди на получение субсидии и в 2003 наконец смогла на полученные деньги купить скромное жилье. Работает парикмахером, сын кончил кулинарное училище. Словом, "всего -то" девять лет мытарства...Правда, когда они уезжали, по ним никто не стрелял.
Семья Колесниковых хватила беды куда больше. Так случилось, что эта семья приобрела запущенный донельзя дачный участок рядом с моим. Надо было видеть с каким упорством пожилая женщина, ее дочь и маленькая внучка отвоевывали землю у сорняков и крапивы. И в короткие сроки они добилась своего, превратили участок в почти образцовый. Я спросил - откуда они. Оказалось, бежали из Чечни в 1996 году, где жили в одном из поселков близ Грозного. Сначала думали переждать кошмар августа девяносто шестого в другом поселке, у сестры Надежды Александровны, но там им недвусмысленно намекнули, что русским лучше уйти.
Редко на машинах, чаще пешком, двенадцать человек - три семьи родственников - с малыми детьми добрались до Хасавюрта, откуда через миграционную службу и попали в томский центр вынужденных переселенцев. Жили в нем два года, потом на полученные пособия приобрели квартиру для одной из семей, и старый дом в деревне.
Через два года, после нашего знакомства Колесниковы, почему -то перестали бывать на своем участке. Оказалось, муж Надежды Александровны, давным - давно уехавший искать счастье на БАМе, внезапно потерял зрение, и способность самостоятельно передвигаться. Надежда Александровна поехала и забрала его к себе. Какая уж тут дача, если пришлось четыре долгих года ухаживать за лежачим больным, обрабатывать огород при доме, ремонтировать крышу, перестилать проваливающийся пол. И все это бремя легло в основном на плечи Надежды Александровны и ее дочери Оксаны... Я рад был видеть этих, не сдающихся бедам женщин, подивился тому, как быстро бежит время - вот уже Надежда Александровна нянчит правнука, сына той самой девочки Вари, что когда -то, как заботливая нянька возилась на огороде с младшим братишкой, Стасом. Да и сам тот малыш - уже давно школьник.
"Повезло, не повезло - все относительно"
- Можно сказать, что вам все-таки повезло, - заметил я, слушая, как складывалась эти годы жизнь вынужденных переселенцев и вспоминая другие, более трагические истории чеченской войны. "Все это относительно, -ответила Оксана. - Если считать, что никто из нас не ранен, не убит, то, конечно, повезло".
А Новикова, я спросил, что же дальше будет с центром - так надолго растянувшегося "временного содержания" переселенцев. Закроют его? "Закрыть, все "сломать" легко, - подумав, сказал Новиков - Снова восстанавливать будет сложно, если где-нибудь опять полыхнет...".И я согласился с ним: гарантии, что где-нибудь опять не "полыхнет" пока никто дать не может.
Побег из мегаполиса