Томску посчастливилось встречать великого писателя
Весь мир отмечает скорбную дату - из жизни ушел Александр Солженицын. На пути его возвращения на родину после вынужденной эмиграции оказался и Томск. 25 июня 1994 года в Томском государственном университете состоялась историческая встреча томичей с писателем.
От Владивостока писатель ехал поездом и его встречали как пророка, которых давно уже не было в нашем Отечестве. Свою встречу с томичами писатель начал с того, что предложил им высказаться о том, что происходит в стране, и полтора часа добросовестно записывал все, что ему говорили. Затем выступил с большой речью, отвечая на вопросы, среди которых были и извечные российские - "что делать?" и "кто виноват?".
Он назвал себя работником России и объяснил, почему он "вынужден повторять то, что уже говорил". Вот фрагменты из стенограммы его выступления, которое я тогда записал дословно.
"Было предчувствие, что вернусь"
- У меня всегда было предчувствие, что я вернусь. 20 лет назад, когда меня изгоняли, я высказывал иногда вслух, что я вернусь, и вернусь живым. Надо мной просто смеялись, как над фантазером, говорили, что это невозможно. Теперь это произошло. Но в одном я ошибся. Я думал, что книги мои вернутся раньше меня. К сожалению, это не так. Сейчас из многих-многих выступлений ясно, что большинство очень мало представляют то, что я уже написал. Я сейчас попробую исправить этот недостаток и что-то разъяснить. Это вот такое наказание. Сначала меня полностью запрещали, потом с так называемой перестройкой, уже всех возвращали, кроме меня. В 1989 году наконец прорвался "Архипелаг ГУЛАГ" в сокращенном виде в "Новом мире", и тут же развалилось книгоиздательское дело в России. И хотя у меня на Западе уже напечатано малым тиражом 20 томов сочинений, в том числе и десятитомное "Красное колесо" - исследование о российской революции с конца 19 века и до конца гражданской войны, эта книга никому недоступна, и многое приходится объяснять снова....
Меня спрашивают о цели моей поездки, спрашивают: зачем вы вернулись". Зачем человек возвращается на родину, зачем мы дышим? На это отвечать не надо. Цель поездки такова: я отчетливо понимал, что Москва - это не СССР, Москва это отдельный мир, подкупленный и закормленный и потому думающий иначе. Я поехал через провинцию, будучи провинциалом всю жизнь, поехал через Сибирь, одну половину которой я не видел, а вторую половину видел через окно вагона для зеков. Я поехал через Сибирь, чтобы проверить свои впечатления о сегодняшней России. Поехал, чтобы не поддаться этому ложному кружению безумных партийных страстей.
Меня здесь спрашивали: какие силы с вами? Я не знаю, какие силы со мной, но сам я себя не считаю союзником никакой политической силы, действующей сегодня. Я считаю себя работником России, нашего российского народа, в который входят не только русские, но и нерусские, ибо мы страна многонациональная, многоверная. И всегда взаимотерпимая. Вот я для этой страны пришел работать...
"Не стыжусь слова "патриот"
- Не знаю, дошел ли до вас седьмой номер "Нового мира", где у меня большая статья "Русский народ, русский вопрос к концу двадцатого века"... Я высказываю и высказывал это в статье "Как нам обустроить Россию": нам не следовало заниматься судьбой Закавказья никогда. Еще со времен Бориса Годунова мы потянулись спасать грузин от их соседей, потом армян спасали.
Так мы влезли в Закавказье, так мы влезли в кавказскую войну. При всем моем уважении к жителям Кавказского хребта, я их сосед и вырос совершенно рядом с ними, я считаю, что завоевывать Кавказский хребет и вести эту войну не нужно было...
Теперь вопрос о патриотизме, шовинизме. Национальное русское чувство сильно подавлялось десятилетиями, нельзя было миновать того, чтобы при его восстановлении не произошло болезненных процессов. У нас есть действительно совершенно дикие шовинисты, которые бросают лозунги, способные только повредить России, представить ее зверем. Но не надо путать это с истинным патриотизмом. Сейчас это ругательное выражение в московской прессе - "национал-патриотизм". Я вообще не понимаю, что это такое.
Патриотизм - это глубокая настойчивая любовь к своей нации, к своей Родине, без угодливого служения ее несправедливым притязаниям, со справедливой оценкой ее пороков и грехов. Но глубокая любовь. Да, я такой патриот. И не стыжусь.
"Я не буду политиком"
- Как я нашел сегодняшнюю Россию? Сидя в Америке, последние три года, оканчивая "Красное колесо", я напряженно следил за всем, что я у нас делается. Я следил за всеми разделами нашей жизни: культурной, духовной, экономической, государственной, национальной. Я представлял дело очень мрачно. Мне казалось: Россия в великой беде. Приехав, я от этого суждения не отказываюсь. Но за 5 недель моей поездки я встретил чистые и здоровые души, ищущие и деятельные умы, которые находятся в смятении и не знают, как себя правильно применить. Я встретил столько здоровых людей, что убедился: духовный потенциал России, несмотря на многолетнее специальное уничтожение всех умных, всех инициативных, всех борющихся, всех, кто сопротивлялся, несмотря на это, духовный потенциал Росси жив и сегодня, и он, я надеюсь, даст себя знать и поможет России встать на ноги.
... Я литературу отнюдь не бросаю, но, закончив к 75 годам главный литературный труд своей жизни, я счел невозможным далее оставаться в изгнании, раз есть возможность на кого-то повлиять, кого-то просветить, кому-то дать совет. Ни в какую политику я играть не буду, ни в какую партию не вступлю, никакой должности не приму, не по выборам, не по предложению. Я буду все время говорить то, что считаю нужным и полезным для России.
****
.... У Солженицына тогда была очень трудная роль. От него ждали пророчеств, некоторые надеялись, что он станет таким же духовным лидером народа, какими были Толстой или Сахаров. Но нужна ли была такая роль самому писателю? Он ответил ясно: как писатель искренне хотел понять современную Россию и помочь ей. Но ажиотаж его возвращения прошел, и писатель оказался как лидер невостребованным. Однако это не умаляет ни его исторического подвига, ни мужества борца за дорогую ему Родину.