Зачем нам столько инженеров? Подготовка специалистов вызывает нарекания

Похолков Фото: Из личного архива

Особенно после того, как многие заводы закрылись или предельно свернулись, а людей на производстве уже нередко заменяют роботы, «моду правят» айтишники, нажимающие клавиши компьютеров. Ответить на эти мнения и вопросы мы попросили президента Ассоциации инженерного образования России, заведующего кафедрой организации и технологии высшего профессионального образования Томского политехнического университета, профессора Юрия ПОХОЛКОВА.

Учить учёных – сложная наука

– Юрий Петрович, некоторые опросы выпускников школ в этом году показывают, что на инженерные специальности пойдут в лучшем случае процентов двадцать…

– Это не так драматично, как кажется. И за рубежом примерно та же картина: большинство молодых людей хотят быть банкирами, хотят учиться на экономистов, юристов, не зная истинной потребности в этих специальностях. (В России их уже точно перебор, после того, как они были модны в девяностые – начале нового века). И еще у многих наших молодых людей стремление стать не инженерами, а менеджерами, это слово кружит головы. Парень идет поступать на специальность, где учат на инженера по производству инструментального оборудования, или подшипников, а считает, что будет сидеть далеко от цеха и руководить из­за стола, будет «менеджером по сверлам»…

Инженеры всегда будут нужны, потому что и упомянутых вами роботов, и необходимые для них материалы создают те же инженеры. Их идеи, творческая мысль главные двигатели прогресса. Экономическое развитие и соревнование стран, новые технологии, повышение производительности труда, все это без инженерных идей невозможно.

Справедливы в этой связи вопросы, как эффективнее влиять на качество инженерного образования, управления процессом обучения инженеров. Если, например, в медвузах есть факультет организации здравоохранения, где профессионально учат студентов управлять здравоохранением, то факультетов организации самого важного процесса процесса организации образования, в том числе инженерного, нет. Такой профессии в вузах не учат, и реализуют её нередко люди, случайно оказавшиеся в данное время в данном месте. А это сложная наука…учить ученых. Именно, работая ректором, я понял, что этой науке надо учиться самим и учить постоянно людей, работающих на позициях заведующего кафедрой, декана, проректора, ректора…

Спросить с себя!

– Вы как­то говорили, что, изучив еще в девяностых опыт инженерной подготовки на Западе, вы поняли, что российским выпускникам остро не хватает практических навыков.

Не просто выдвинуть идею, но и воплотить ее самому или в коллективе, начиная от чертежа до последнего «винтика»…

– Да, я тогда делился этой тревогой в министерстве, на заседаниях Ассоциации инженерного образования. На одном из совещаний, где присутствовали ректоры всех вузов страны, депутаты, сенаторы говорил, что мы преуспеваем в единичных позициях технического прогресса – космосе, атомной энергетике, вооружении. Но по многим другим отстаем. И если пока летаем на своих самолетах, ездим на своих машинах, смотрим в экран своих телевизоров, то спустя немногое время, не изменив систему подготовки инженеров, будем летать на чужих самолетах, ездить на чужих машинах, смотреть в экраны иностранных телевизоров и отстанем по многим другим позициям. Помню, что аплодисментов не было. Рефреном в других выступлениях звучала мысль «Российское образование – лучшее в мире». Я, кстати, тоже об этом сказал, правда, добавил, что в мире об этом не знают. (Коллеги долго ещё после этого с удивлением спрашивали: «Тебя ещё не уволили?»).

К сожалению, так и случилось, что даже сегодня продолжается замена отечественных продуктов инженерной деятельности на зарубежные, особенно в сфере высоких технологий. И не надо ссылаться на неверные решения правительства, Госдумы, а надо спросить себя, что мы упускаем в подготовке специалистов. Кстати, на западе в то же время, именно в 2000 году, пришли к такому же выводу: инженеры, специалисты с высшим инженерным образованием не удовлетворяют требованиям работодателей. Профессор Массачусетского технологического института Эдвард Кроули, который некоторое время спустя работал ректором российского Сколтеха, в связи с таким положением выступил тогда с инициативой по совершенствованию инженерного образования. Эта инициатива известна сегодня в мире как инициатива CDIO. Эта аббревиатура на русском означает: «Задумай, спроектируй, сделай, управляй», то есть проектный подход и реализацию полного цикла работ. Инициатива была подхвачена в мире, и сегодня к ней присоединились более 150 университетов, в том числе 16 российских, включая ТПУ и ТУСУР.

Это полезное направление сегодня, наконец, расшифровано и нашим Министерством. Недавно объявлен конкурс на выполнение работ по внедрению проектно­ориентированных образовательных технологий. Причём затронуты практически все направления образования. Предполагается в субъектах страны создать не менее 100 университетских центров с проектно­ориентированными образовательными программами. Это предполагает индивидуальное и командное выполнение студентами проектов. Хорошо бы если эта работа не осталась на бумаге.

Стандарт – не тормоз

– Сегодня выпускник технического вуза может получить не один диплом бакалавра, магистра, а несколько по разным специальностям. Тем не менее в обществе остается мнение, что раньше инженеры были сильнее, грамотнее…

– Думаю, что фундаментальная подготовка инженеров в прошлом, в частности в советские времена, была лучше. Тогда это позволяло через 10, 20 и даже 30 лет после окончания вуза успешно справляться с задачами, о которых даже учителя этих инженеров не имели представления. Однако темпы изменений в области техники и технологий были много ниже нынешних. Плюс плановая, а не рыночная экономика. В тех условиях и технологические прорывы планировались. На их реализацию целевым образом выделялись необходимые по качеству и количеству ресурсы, в том числе людские инженеры с определённым уровнем подготовки.

Диплом инженера означал, что выпускник получил знания, которые ему необходимы для работы в области техники и технологии, но, приходя на производство, он слышал: «Забудь всё, чему тебя учили, мы сейчас будем учить тебя работать». Выпускник зачислялся в разряд молодых специалистов, за ним закреплялся опытный наставник и в течение 2­3 лет он становился настоящим инженером. Вот тогда он и использовал вузовские знания при определённых условиях весьма эффективно.

Сегодня, когда идет технологическая революция, вузовских знаний, которых, кстати, современные студенты получают значительно меньше, также недостаточно. Выпускник вуза должен быть сразу после его окончания готов к практической деятельности. Для адаптации нет времени. И здесь важно умелое внедрение стандартов CDIO. К слову, «стандарт» отношение обычно негативное, но конечная цель данных иная. Выпускник вуза должен уметь придумать новый продукт или новую техническую идею, осуществлять все конструкторские работы по ее воплощению (или давать нужные указания тем, кто будет этим заниматься), внедрить в производство то, что получилось.

– Как вы относитесь к тому, что успешность вуза определяется рейтингами? В том числе количеством публикаций в иностранных научных журналах? Разве в этом суть?

– Высокий рейтинг дает больший приток иностранных студентов, которые хорошо платят за учебу в наших вузах. И правительство правильно делает, что дает дотации университетам, помогая приобретать современное оборудование, улучшить уровень научных исследований. Публикации в авторитетных научных журналах тоже прибавляют авторитета вузам, хотя здесь порой бывают факты принуждения сотрудников, а не их искреннего желания. Но никто не мешает российским вузам, министерству поднять наши научные журналы на такой уровень, чтобы в них считали за честь публиковаться западные ученые и еще платить деньги за это.

Смотрите также:

• Сергей Хлынин: "Политик должен брать обязательства" →
• Инноваторы без рабочих? →
• Рабочий из университета →