Четыре дня - с 8 по 11 декабря - в прямом эфире двух федеральных телеканалов, на радио и в Интернете люди разных профессий будут читать роман «Война и мир» в прямом эфире. Так решено завершить в стране Год литературы. А на прошлой неделе в Томске прошла массовая акция прочтения отрывка из этого романа, в которой одновременно приняли участие около полутора тысяч студентов и гостей города. В чем смысл такого внимания к классику и его роману? Почему именно сейчас он стал так интересен? Н. Божко, Томск
О непреходящем интересе к Толстому мы говорим с одной из исследовательниц его творчества, кандидатом филологических наук, доцентом Томского государственного университета Ириной Гнюсовой.
Что нас так трогает?
- Ирина Федоровна, что в этом романе такого, что он стал во всем мире, по сути, главной книгой русской литературы, основой частых киноверсий? Чем он в наше тревожное время может помочь читателю найти успокоение, душевную опору?
- В романе Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого» есть замечательный эпизод, когда одна из героинь признается, что каждое лето перечитывает «Войну и мир» – это для нее как родного человека навестить. Я вот так «прочувствовала» Толстого, когда училась в аспирантуре. В школе тоже читала, но как-то без вдохновения. Но во второй раз «Война и мир» меня просто потрясла: оказалось, что это совсем не тот непреодолимый фолиант, а невероятно живое, интересное произведение, которое трогает судьбами, переживаниями, страданиями героев… То, что можно без пафоса, реально считать Книгой Жизни. И мне, конечно, очень повезло, что, получив тему диссертации, связанную с творчеством Толстого, я сразу побывала на международной конференции в музее-усадьбе Толстого «Ясная Поляна», и с тех пор езжу туда постоянно.
Когда входишь в усадебный мир Ясной Поляны, где, к счастью, совсем немного «новодела», а в основном все сохранено, как было при жизни писателя, то проникаешься духом природной творческой лаборатории писателя, узнаешь огромное количество биографических деталей из жизни Толстого и его семьи, которыми, кстати, буквально пронизан роман «Война и мир». Как-то по-другому начинаешь смотреть на Наташу Ростову, когда узнаешь, что ее прообразом была младшая сестра жены Толстого, юная и поэтичная Таня Берс, которая пережила целую любовную драму с братом Толстого Сергеем Николаевичем. Или на невзрачную Соню, которую Толстой списывал со своей любимой тетушки Татьяны Александровны Ергольской, отказавшейся от брака с его отцом, но сыгравшей огромную роль в воспитании Толстого и его братьев и сестры.
Что касается созвучности нашему времени, то едва ли есть другой роман с таким сильнейшим нравственным и патриотическим зарядом, как «Война и мир». С ним в мире ассоциируется не только русская литература, но порой просто Литература. И причина тому – огромный интерес Толстого к личности и психологии каждого отдельного человека. В нашем мире, заполненном общением через Интернет и прочие электронные «игрушки», так ценно обращение к себе, к тому, что происходит внутри человека, к нашей способности понять друг друга, к желанию быть услышанным и понятым кем-то еще. Все это есть в романе Толстого.
Сегодня по-новому открывается и военная тема романа, например, в образе Николая Ростова. В частности, поразительные сцены, когда он первый раз оказывается на войне, в бою. Толстой практически первым показал, как чувствует себя молодой человек в этой жуткой стихийности – плохо понимая, кто куда бежит, куда стреляет, что он должен делать.
Какая загадка кроется?
- Правда, что за границей Толстого читают и изучают меньше, чем Достоевского – «выразителя русской души»? Ведь вам по роду исследований приходится нередко общаться с зарубежными коллегами…
- Вообще хочу отметить огромный интерес в мире к русской литературе. Я это поняла уже во время первой конференции в Ясной Поляне. Два года назад я сама проводила конференцию по русско-английским литературным связям совместно с коллегами из Бирмингенского университета, и зарубежные участники тоже представили очень много докладов по русской литературе. Американцы, англичане, канадцы, японцы сегодня находят в произведениях русских классиков такие смыслы, какие, пожалуй, никогда бы не пришли в голову нам, русским исследователям. При этом в России, если судить по научным работам, диссертациям, действительно больше интересуются Достоевским. А за рубежом, наоборот, Толстым. Потому что Толстой, на мой взгляд, лучше ложится на сознание сегодняшнего зарубежного читателя, как писатель, созвучный многим западным традициям.
Известно, что Лев Николаевич изучал много иностранных языков, читал в оригинале книги самых разных писателей и часто трансформировал в своих произведениях традиции, жанровые особенности, тематику зарубежной литературы, ее образы. Притом, что Толстой очень самобытен как русский писатель, многие его образы созвучны образам английской, французской литературы. Не случайно мы находим аналогии в судьбах Анны Карениной и мадам Бовари Флобера, близкие сюжетные линии в «Войне и мире» и «Ярмарке тщеславия» Теккерея.
Это помогает западному читателю быстрее принять, лучше почувствовать образы Толстого. И еще. Достоевский считается автором классического романа, каким он должен быть написан. А Толстой по-своему соединяет семейный роман и исторический роман в «Войне и мире», роман и философский трактат в «Воскресении». Его произведения действительно содержат еще много загадок и открытий для исследователя.
- Есть мнение, что, изучая литературное творчество Толстого, мы мало уделяем внимания его философии народности, духовной близости к крестьянству, природе, земле…
- Думаю, это заблуждение. Снова обращусь к опыту конференций в Ясной Поляне, где философские поиски писателя изучаются очень активно, практически наравне с литературным творчеством. Приезжают исследователи именно толстовства из разных регионов России, из других стран, рассматривающие творчество писателя именно под углом его философских, религиозных взглядов. Наши коллеги-филологи из Кемеровской области, кстати, активно изучают судьбу толстовской коммуны, которая долгое время существовала под Новокузнецком.
Как познать классику?
- В школе ученики читают в лучшем случае выдержки из романа. Может, и не надо? Но есть мнение известного исследователя Мариэтты Чудаковой, что все сложные книги надо первый раз читать с 12 до 14 лет.
- Я согласна, потому что даже не все поняв в первый раз, молодой человек потом захочет вернуться к этой книге. Я бы не стала исключать любую русскую классику из программы, пусть даже ее читают фрагментами. Это все равно формирует литературный вкус. Недавно видела в интернете рекомендацию – читать классику хотя бы по странице в день, причем вслух, это уже будет развивать грамотность и литературный язык.
- Не могу удержаться от вопроса про вашу первую поездку в Ясную Поляну… с годовалым сыном. Не было выхода или сделали ему «прививку» к литературе, как некоторые учат плавать грудничков?
- Просто я все еще была кормящая мама, и мне было бы сложно оставить ребенка даже на пять дней. Но со мной ездила моя мама, она мне очень помогла. Сын прекрасно чувствовал себя на усадебном просторе, лазал по пенькам, кормил пони яблоками … А скажется ли это на его пристрастии к книгам? Надеюсь.