На судебном заседании по делу мэра Томска были заслушаны показания последнего свидетеля со стороны обвинения. Настал черёд свидетелей защиты. Чьи козыри больше?
«Моё дело техническое: красиво нарисовать и грамотно подать»…
Сначала перед участниками процесса предстал питерский архитектор Алексей Соловьёв, свидетель со стороны обвинения. Как говорится, крайний. Именно он разрабатывал проекты застройки злополучного микрорайона по ул. Мокрушина, представлял их в департаменте по архитектуре и градостроительству и на заседании комиссии по землепользованию и застройке администрации города, когда стоял вопрос о замене территориальной зоны в этом микрорайоне с промышленной на жилую.
Напомним, именно отказ мэра в выдаче разрешения застройщику Аминову на изменение вида территориальной зоны в районе улицы Мокрушина послужил основанием для его обвинения в злоупотреблении служебным положением. Следствие полагает, что отказ был необоснованным, поскольку ранее комиссия по землепользованию и застройке одобрила предложения Аминова.
С собой архитектор принёс две большие папки с «козырными» материалами по делу – картами, схемами, текстами. Всё это, надо полагать, должно было подтвердить обоснованность действий и желаний застройщика. Однако в ходе допроса выяснилось – «козыри» очень сомнительные.
Адвокаты попросили приобщить к материалам дела презентацию проекта по застройке земельного участка Аминова, которая была представлена на том самом заседании комиссии по землепользованию и застройке 21 июля 2016 года. Эту презентацию не смогли обнаружить в ходе изъятия документов, проведённого в рамках следствия. Но иногда чиновничий бюрократизм приносит пользу. Оказалось, что эти материалы преспокойно «висят» на официальном сайте администрации Томска в соответствующем разделе. В презентации восемь слайдов, и все они дают совсем не ту картинку, которую отстаивают сторона обвинения и некоторые свидетели.
В представленных схемах, например, обозначена новая школа. Наличие этого важного социального объекта представляло проект застройки микрорайона в выгодном свете – ещё бы, новым жителям будет где обучать своих детей, ведь действующая в районе школа переполнена!
На вопрос адвокатов: «На чьём земельном участке расположится учебное заведение?» архитектор вдруг «поплыл»: «Школа находилась рядом с территорией, которая принадлежала заказчику, точнее я сказать не могу».
То есть школу пририсовали «для картинки»? Соловьёв откровенно заявил: «Я рекомендовал застройщику запланировать и строить детский сад, потому что это выгодно – сад занимает один гектар и увеличивает стоимость жилья. А школу строить невыгодно, так как она занимает три гектара – именно так делались все мои градостроительные проекты».
Проектировщик, аргументируя свою позицию, подчеркнул: «У застройщика вообще нет обязательства по строительству школ. Более того, у застройщика вообще нет обязательств по строительству социальных объектов. Это обязательство города… Размещение на проекте школы и садика – это исключительно добрая воля заказчика, который согласился выделить на своём участке землю».
«Я вообще имел право в своём градостроительном обосновании обозначить только жильё и написать: «Уважаемый город Томск должен предоставить для обеспечения этого жилья столько-то мест в детском садике и столько-то – в школе. Потому что на тот момент отсутствовали такие требования в законодательстве», – добавил Алексей Соловьёв.
Позиция очень интересная, странно только, что она не была озвучена на заседании той самой комиссии по застройке в июле 2016 года. Впрочем, ничего странного, в данном случае проект был бы скорее всего отвергнут уже на этой стадии. Членами комиссии были депутаты городской Думы, вряд ли им понравились бы такие рассуждения в отношении развития социальной инфраструктуры в районах новой застройки.
Выяснилось также, что проектировщики посчитали лишним обозначать на представленных членам комиссии слайдах наличие на участке санитарно-защитной зоны бывшего радиотехнического завода, как и Дело мэра Кляйна: инициатива переходит к адвокатам На судебном заседании по делу мэра Томска были заслушаны показания последнего свидетеля со стороны обвинения. Настал черёд свидетелей защиты. Чьи козыри больше? СЗЗ других предприятий, расположенных рядом.
«Правильно ли я понимаю, что на схему не нанесена СЗЗ радиотехнического завода?» – спросила свидетеля адвокат.
«Я не могу сейчас сказать. Скорее всего, нет. Как я уже говорил, СЗЗ ликвидированного предприятия – на совести нового собственника, и она им ликвидируется».
«А как вы считаете, если эта зона обозначена в генеральном плане, её нужно отображать на проекте и доводить информацию до членов комиссии?»
«Нет, не нужно, – заверил архитектор. – Она полностью находится в ведении заказчика, который обладает всеми возможностями для того, чтобы эту зону снять».
Весьма условно в материалах проектировщика была сделана и схема транспортной доступности нового микрорайона. Некие синие стрелочки ведут к железнодорожному переезду на улице Мокрушина и к несуществующей тогда развязке на 76-м километре. И всё. В восточном направлении даже стрелочек не было – все дороги упирались в тупики. Расчёты транспортной доступности также не делались, свидетель это подтвердил.
Получается, члены комиссии тогда, в далёком уже 2016 году, были, возможно, попросту введены в заблуждение красивыми картинками карт и схем, на которых имелось всё для нового жилого микрорайона: школа, детский сад, спортивные площадки, улично-дорожная сеть, но отсутствовало главное: не были обозначены все зоны с особыми условиями использования территории, та же СЗЗ радиотехнического завода, никак не обосновывалась транспортная доступность микрорайона с учётом нового жилья.
Впрочем, архитектор Соловьёв очень внятно и понятно объяснил свою роль в подготовке проекта: «Мое дело техническое: придумать, красиво нарисовать, грамотно подать – а дальше всё происходит без нас». Поэтому, как говорится, взятки гладки. Важно было получить возможность начать строить жильё, а транспортная доступность, детские сады, школа – это всё головная боль муниципалитета и людей, это жильё купивших…
Не смог свидетель подкрепить фактами и сумму, которая была заплачена заказчиком за выполненную работу (она же предъявлена Ивану Кляйну в качестве причинённого ущерба). Более того, Алексей Соловьёв не стал скрывать – часть этой суммы он получал не через банк, а «по приходным ордерам» (то есть наличными).
«Я прекратил деятельность в качестве индивидуального предпринимателя, документацию я не хранил», – признался он.
Выходит, и тут вместо фактажа – «картинка»?
Налицо два разных подхода к одной проблеме. Для одних главное – красиво нарисовать схему, где от реальности – только кубики намеченных к строительству многоквартирников. Ведь за каждым «кубиком» – хорошая прибыль. И позиция мэра, который должен и обязан предусмотреть всё: и транспортную доступность, и конкретные, а не придуманные школы, и безопасную среду, и множество других вопросов, за которые глава города ответственен перед населением. Удивительно всё-таки, что именно за это его теперь и судят…
Первые «козыри» адвокатов
Далее были заслушаны свидетели от защиты. Впрочем, ход процесса показал условность этого деления, ведь многие свидетели от обвинения на самом деле будто играли в команде адвокатов.
Выступавшие далее были более предметны. Так, например, свидетели Игорь Карымов, Денис Плотников и Леонид Быстрицкий, являющиеся соседями по участку Светланы Кляйн (второй эпизод обвинения о якобы приобретении этого участка по заниженной цене), подробно рассказали о том, как приобретали свои земли. Игорь Карымов приобрёл свои 15 соток за 655 тысяч рублей, причём изначально его участок выставлялся за 1,3 миллиона, но желающих его купить за такую цену не находилось.
По словам Карымова, стоимость этих участков была явно завышена, так как «не было ни дороги, ни какихлибо коммуникаций, не проводился газ, отсутствовало электричество». Свидетель сказал, что его соседи обращались в суд по поводу снижения стоимости своих участков. «Я купил свой участок даже дешевле, чем Светлана, если считать на сотку», – отметил он.
Леонид Быстрицкий был как раз из тех соседей, кто добился через суд существенного снижения цены за участок. В 2014 году он обратился в администрацию города по поводу приобретения участка по адресу Пастера, 36/1. «Там находилась свалка, там всё было завалено мусором, – описывает состояние недвижимости Быстрицкий. – Примерно 4 участка было завалено мусором, который свозили жители микрорайона Бактин».
«Мы приехали в мэрию, нам дали договор о приобретении участка, там стояла сумма 900 тысяч рублей. Мы, естественно, возмутились, за что платить такую сумму, там ни дороги нет, ни коммуникаций!» – говорит Леонид Быстрицкий.
Свидетель обратился в суд, который снизил цену участка до 331 тысячи рублей за участок площадью 10 соток. Апелляция оставила данное решение без изменения. Светлана Кляйн, напомним, приобрела свой земельный участок за 738 тысяч рублей. То есть в два раза дороже! Надо было, видимо, и ей подать в суд на мэрию, которой руководил её отец. Показания соседей подтвердил и Денис Плотников, заявивший, что участок Светланы Кляйн был абсолютно непривлекательным для застройки. «Будет очень дорого, чтобы построить на нём что-то, провести к нему коммуникации», – пояснил Плотников.
Адвокаты Ивана Кляйна попросили приобщить к материалам дела три экспертных заключения об оценке стоимости земельного участка по Пастера, 44/2, согласно которым рыночная цена участка была определена в диапазоне от 754 до 780 тысяч рублей. Отдельно оценивается стоимость работ по выравниванию участка, которая варьируется от 200 до 300 тысяч рублей. Эти экспертизы опровергают утверждение обвинения о занижении цены участка.
Галина Кляйн: «Бросил Меня на амбразуру»
Свидетелем по третьему эпизоду, связанному с незаконной предпринимательской деятельностью, выступила супруга мэра, генеральный директор «Томского пива» Галина Кляйн. Судья предупредил её о том, что она может отказаться от дачи свидетельских показаний на близких родственников. Но Галина Ивановна твёрдо заявила: «Показания давать буду».
Галина Кляйн убедительно, с фактами на руках, рассказала об управлении предприятием. «Генеральный директор на предприятии отвечает за всё – за безопасность каждого человека, за безопасность продукции. Поэтому я не могу позволить, чтобы за меня кто-то принимал решение, потому что ответственной буду являться я», – отметила она.
Она рассказала, что работает на предприятии с 2001 года. Предприятие знает с 1985 года, когда её муж Иван Кляйн начал работу на предприятии. Застала всю разруху. Вместе с Иваном Кляйном ездила на выставки для приобретения оборудования. Работала с кадрами, была членом совета директоров. Поэтому ситуацию на предприятии знала очень хорошо.
«Зная Ивана Григорьевича, как он во всё углубляется, как он изучает всё «от и до», мне было неудобно как-то к нему обращаться, потому что у него много работы в администрации. Пыталась поначалу, когда стала гендиректором, обращаться к нему за помощью, он уходил от ответа. Хотя я и сердилась: говорила, что бросил меня на амбразуру и ничем не помогает. Говорил, что на заводе хорошие сотрудники, советовал собраться с ними, решить вопросы коллегиально», – отвечает свидетель на вопрос адвоката о том, принимал ли Иван Кляйн участие в управлении предприятием.
«Иван Григорьевич уже год не имеет возможности ни с кем общаться. При этом «Томское пиво» продолжает свою работу. Это и есть доказательство того, что Иван Григорьевич не управляет предприятием. Никаких льгот от администрации Томска мы не получали. Наоборот, стали больше расходов нести, помогая городу. Стали тратить более 50 млн рублей ежегодно на благоустройство и городские проекты», – сказала свидетель.
Галина Кляйн спокойно ответила на все вопросы прокурора и адвоката, касающиеся разных обстоятельств уголовного дела и предъявленных супругу обвинений. Держалась достойно, уверенно. После её выступления наверняка у многих присутствующих промелькнула эта мысль: как всё-таки повезло Ивану Кляйну с женой!
Домашний арест продлён, невзирая на обстоятельства
В завершение судебного заседания адвокаты обратились к суду с ходатайством об изменении меры пресечения томскому мэру с домашнего ареста на более мягкую – подписку о невыезде, залог и т. д. После всего услышанного в зале такое решение напрашивалось. К тому же все свидетели опрошены, а значит, аргументы по поводу «вероятного воздействия мэра» на них не работают. Нельзя не учитывать и перенесённые Иваном Кляйном болезни, необходимость в прогулках на свежем воздухе…
Явным диссонансом прозвучали слова прокурора о сохранении меры пресечения в виде домашнего ареста: «Основания для избрания меры пресечения не отпали. Преступления носят тяжкий характер».
Суд продлил домашний арест Ивану Кляйну ещё на три месяца. Следующее судебное заседание состоится через месяц.
