2017 год объявлен годом экологии. Задача, которую поставил президент на заседании Госсовета, - помогать природе прямо сейчас!
Эту помощь нельзя откладывать на годы и даже на месяцы, чтобы сохранить здоровье ныне живущим россиянам и в интересах будущих поколений. Эта тема особенно близка известному российскому экологу, профессору кафедры геоэкологии и геохимии Томского политехнического университета Леониду Рихванову. И на наш вопрос, не мало ли одного года для решения такой наболевшей проблемы, он ответил, что верит – это только начало больших перемен.
Начать с порядка в своем дворе
– Президент, конечно, будет требовать с властей регионов исполнения решений Совета, но граждане должны начать с себя, с наведения порядка буквально в своем дворе, – сказал Леонид Петрович. – Тогда будет порядок и в нашем общем доме – России. Кстати, я давно слежу за выступлениями президента по проблемам экологии. Судя по тому, что раньше на встрече с представителями Общероссийского народного фронта и теперь на Госсовете он назвал те же основные «горячие» проблемы, его не устраивает, как они решаются. Плохая утилизация отходов, низкое качество воды, атмосферного воздуха, ухудшающееся состояние почв – все это отзывается на здоровье населения.
Я родом из Иркутской области и помню, что воду из Байкала мы пили, зачерпнув ее у самого берега. Сегодня для этого надо зайти далеко вглубь. На берегах нашего «сибирского моря», как любят выражаться журналисты, полно неорганизованных свалок, особенно со стороны Бурятии и на Ольхоне. Душа болит, глядя на это безобразие. И президент справедливо назвал особенно острой именно проблему обращения с отходами. В стране десятки тысяч гектаров земли, в том числе высокоплодородных почв, погребены под миллиардами тонн отходов производств, отвалами бытового мусора.
– И что делать? Быстро эти отвалы не удастся ликвидировать?
– Все, что для этого надо делать, давно известно – раздельный сбор мусора, вторичное использование стекла, пластмассы, металла бумаги, резины. К сожалению, как говорилось на Госсовете, у нас эти технологии в зачаточном состоянии. В результате на душу населения в России сегодня приходится несколько сотен килограммов отходов различного типа, и они редко где утилизируются. Я студентам говорю: «Если меня посадить в поезд в Москве, не говоря куда он идет, и завязать глаза так, чтобы я ничего не видел всю дорогу, а потом в какой-то момент снять повязку, то я, только взглянув в окно, сразу скажу – это Белоруссия. Так разительно она отличается чистотой от наших городов, деревень и дорог...
Проблема утилизации мусора конкретно в Томске в зачаточном состоянии, хотя есть намерение построить региональные хранилища – своеобразные могильники бытовых отходов – куда можно будет свозить мусор из разных населённых пунктов и районов региона. Однако есть реальная опасность, что этим займутся какие-то приезжие фирмы, которые называют себя региональными операторами утилизации отходов, собирают деньги с территории, а потом исчезают...
Особый метод томских экологов
– Многие специалисты в городах, районах говорят, что нормальную утилизацию отходов у нас в Сибири почти невозможно проводить. И прежде всего из-за несовершенства самого закона об обращении с отходами…
– Они во многом правы, зная состояние наших сегодняшних муниципальных служб. А именно на них закон возлагает основную ответственность за утилизацию мусора. Но у них нет на это денег, а зачастую и техники, чтобы возить отходы на пункты сбора, тем более на далекие расстояния, и средств на сортировку. Да и ходить в идеале мусоровозы должны фактически по кругу – привез, сбросил и обратно за новой поклажей. В общем, закон разрабатывал какой-то чиновник, далекий от российских реалий, не потрудившийся учесть мнение регионов. Хотя, например, у нашего областного департамента природы есть на этот счет толковые предложения.
Томские экологи, кстати, знают метод более простого решения проблем утилизации и кое-где им пользуются. Надо искать в окрестностях поселений, конечно с привлечением специалистов, водоупорные глинистые породы, делать в них траншеи определенной системы и глубины, свозить туда мусор. Такие породы, как правило, это глины, встречаются обычно недалеко от деревень, они надежно удерживают в себе различные материалы. Траншеи засыпаются, сверху кладется чернозем, который засевают травой…Подобный удачный опыт есть в Томском районе недалеко от села Семилужки, где в траншеях, выкопанных в толщах водоупорных глин, складируются опасные материалы, промышленные отходы.
Решать проблемы вместе
– После Чернобыля вы активно занялись радиоэкологией. Для томичей эта тема всегда была острой в связи с близким Сибирским химическим комбинатом и его атомными реакторами. Они давно остановлены. Но вы по-прежнему следите за ситуацией?
– Ситуация здесь в целом стабильная, радиоактивные отходы хранятся в надежных хранилищах, но меня волнует состояние отстойников, созданных в своё время на поверхности. Как идёт их ликвидация, как организован мониторинг? Такой исчерпывающей информации у нас нет. А ведь эта проблема не только комбината, но и самого города Северска, всего региона и даже соседних территорий. Она очень сложная и опасная в случае выхода из-под контроля. Наши экологи готовы более активно сотрудничать со специалистами и руководством комбината. Чтобы в случае каких-то проблем решать их вместе.
конкурс высок
– Эколог сегодня не самая престижная специальность. Как ее воспринимает молодежь?
– Считаю, мнение насчет непрестижности нашей профессии ошибочное, устаревшее. По своим студентам я вижу, что молодежи не безразлична судьба природы, конкретно – состояния томских лесов, парков, берегов рек. Молодые люди постоянно проводят в них рейды по уборке территорий. Даже хотят летом организовать студенческий чемпионат по сбору мусора. Они осознают свою особую, я бы сказал – уже профессиональную ответственность за улучшение окружающей среды, понимают, что надо учиться самим управлять процессами охраны ее и учить других.
Мы готовим экологов, геоэкологов, специалистов по экологически правильной разработке полезных ископаемых, и конкурс на наши специальности один из самых высоких в университете! Проблема в другом. В том, что когда наши выпускники, обученные самым современным технологиям охраны окружающей среды, приходят на производство, они видят там устаревшие, несовершенные технологии, и им непросто перестраиваться.